Теперь я с удовольствием, как всегда, смотрел на его энергичное квадратное лицо, но за
монотонными звуками его речи мне слышался грудной голос нового словесника, и в ушах стояли его язвительные речи. «Думать» и «мыслить»… Да, это правда… Разница теперь понятна. А все-таки есть в нем что-то раздражающее. Что-то будет дальше?..
Неточные совпадения
Он слышал, как заскрежетал под ним крупный гравий, и почувствовал острую боль в коленях. Несколько секунд он стоял на четвереньках, оглушенный падением. Ему казалось, что сейчас проснутся все обитатели дачи, прибежит мрачный дворник в розовой рубахе, подымется крик, суматоха… Но, как и прежде, в саду была глубокая, важная тишина. Только какой-то низкий,
монотонный, жужжащий
звук разносился по всему саду...
Звуки города сливались в один
монотонный неясный шум, подобный шуму отдаленно едущего экипажа; вблизи меня плеск воды и тихое поскрипывание каната единственно отмечали тишину.
И мало ли что мне чудилось, слушая
монотонные, унылые
звуки; мне казалось, что этой песнью бедняк рвется из душной сферы в иную; что он, не давая себе отчета, оглашает свою печаль; что его душа звучит, потому что ей грустно, потому что ей тесно, и проч. и проч.
Свист флейты, резкое пение кларнетов, угрюмое рычание басов, дробь маленького барабана и гул ударов в большой — все это падало на
монотонный и глухой
звук колес, разбивающих воду, мятежно носилось в воздухе, поглощало шум людских голосов и неслось за пароходом, как ураган, заставляя людей кричать во весь голос.
Я делал усилие вслушаться, но не мог: чтение было для меня только
звуками,
монотонными и разрозненными, и мое внимание отмечало семинарскую интонацию чтеца.
Был один страшный момент, когда Арбузову представилось, что эти вкрадчивые
звуки марша, и печальное шипение углей, и жуткое молчание зрителей служит продолжением его послеобеденного бреда, в котором он видел тянущуюся перед ним длинную,
монотонную проволоку.
Он очнулся ночью. Все было тихо; из соседней большой комнаты слышалось дыхание спящих больных. Где-то далеко
монотонным, странным голосом разговаривал сам с собою больной, посаженный на ночь в темную комнату, да сверху, из женского отделения, хриплый контральто пел какую-то дикую песню. Больной прислушивался к этим
звукам. Он чувствовал страшную слабость и разбитость во всех членах; шея его сильно болела.